Эпилог.
You are the one for me
I am the man for you
You were made for me
You're my ecstasy
If I was given every opportunity
I'd kill for your love
(Ты – единственный для меня,
Я – твой мужчина,
Ты был рожден для меня,
Ты – моё наслаждение
И если бы пришлось –
Я убил бы за твою любовь)

-Господин Лисц, что вы можете рассказать мне о произведении Эдгара По «Маска Красной Смерти»?
-Э-э-э… Отличная книга.
Хохот. Смеялись все. У парня было такое кретинское лицо, что Билл уже сомневался в том, что выдержит эту пытку. Хотелось стукнуть студента по голове журналом.
-Книга? Молодой человек, вы хоть оглавление открывали?
-Вообще-то, да, - напрягся ученик, - я просто не дочитал до конца.
Каулитц прикрыл глаза и глубоко вдохнул.
-И о чем же эта огромная книга?
-О чуме, - с уверенным видом проговорил парень, сидящий напротив него.
-Даже так? – вкрадчиво произнёс Билл. Парень больше не выглядел таким уверенным, - Я полагаю, что сегодня вы честно заработали свои четыре балла. Садитесь на своё место, пожалуйста. Я надеюсь, что к следующей паре вы подготовитесь лучше.
Парень резко встал из-за стола и пошёл к своей парте.
-Томас! – окликнул его Билл. Мальчишка резко повернулся, в глазах можно было прочесть едва заметную улыбку, - Вы ручку забыли.
-Извините, - буркнул Том, забрал ручку и сел на место.

Солнце светило в открытые окна, будило. Оно ласкало, прикасаясь к коже нежно-нежно, легонько пригревая. Билл морщился и не желал вставать. Переворачивался на другой бок, накрывался одеялом с головой и снова засыпал.
Томас сидел за столом и, делая умный вид, читал газету и пил кофе. Он только что встал и страшно этим гордился, ведь обычно Каулитц вставал раньше, а потом весь день подтрунивал над ним, что Томас – великий засоня.
Великий засоня Томас обижался, фыркал, обещал проснуться раньше… И снова просыпался уже тогда, когда Билл сидел и читал газету.
Теперь мальчишка сидел на стуле, пил кофе и читал газету. Точнее, он делал вид, что читает газету. На деле Том тупо пялился на строчки, изредка поднимая взор. Всё надеялся, что Билл уже встал.
Через полчаса ему это надоело, и мальчишка включил телевизор на полную громкость. Билл не реагировал. Тогда Том начал скакать по комнате и подпевать какой-то песне. Билл чихнул и закопался в одеяло поглубже. Томас надулся, сел на край кровати и стал думать, что же ему делать дальше. Он взвизгнул совсем, как девица, когда Билл вдруг резко потянул его на себя.
-Попался? – хриплый со сна голос, заспанные глаза и мягкая улыбка, - Ты чего не спишь?
-Я выспался, - хитрый взгляд на губы, усмешка.
-Провокатор.
-Засоня.
-Я засоня? Это ты у нас спящая красавица.
-Но сегодня я проснулся первым.
-Исключение только подтверждает правило. Ты почему в моих очках?
-А что, нельзя?
-Ты законченный идиот. Зрение себе испортишь.
-Нет, - легкий поцелуй в губы, - не испорчу, - еще один поцелуй, - абсолютно точно не испорчу.
Билл оттолкнул Тома и потянулся. Мальчишка обиженно засопел и скрестил руки на груди. Обиделся, значит.
-Я еще не умывался, - объяснил Каулитц своё поведение.
Том вздохнул и встал с кровати. Пошёл на кухню и уселся за стол. Задумчиво съел оба бутерброда, приготовленных им для Билла. И снова уткнулся в газету. Обиделся серьёзно.
Чуть не завизжал во второй раз за утро, когда Билл сзади укусил его в шею. Довольно ощутимо, между прочим, укусил.
-Я люблю тебя, - нежно, - я так люблю тебя, что готов кого-нибудь убить за эту свою любовь, Том. Я схожу с ума.
-Билл…
-А?
-С днем Рождения.
-Сегодня мой день рождения.
-Сегодня твой день рождения. Я люблю тебя.
Улыбки, смех, горячие прикосновения. Страстные слова и бархат кожи на губах. Сладко и мучительно медленно. Больно и приятно. И всё вместе, всё разом. И движения отрывистые, и руки в волосах запутались. А губы… Губы как будто обжигают. Дыхание хриплое, надсадное, повсюду длинные пальцы. И снова смех, мягкий, как будто по всей комнате прокатился и вернулся обратно. И укусы, и поцелуи. И бормочет что-то куда-то в шею. Быстрее. Быстрее. Пожалуйста, немного быстрее.
Я люблю тебя. Нас Двое.

КОНЕЦ